Сесиль Лупан - Поверь в своё дитя. Поверь в своё дитя Поверь в свое дитя сесиль лупан читать

Методика Сесиль Лупан представляет собой всестороннее естественное развитие ребенка с учетом его наклонностей, интересов и индивидуальности с помощью разнообразных средств познания окружающего мира. Взяв за основу методику Глена Домана, актриса упростила ее, добавив больше эмоционального, творческого развития и занимательности.

Методика Сесиль Лупан

Первый год жизни

Период от рождения до года – один из самых значимых в жизни малыша. Методика Сесиль Лупан основана на том, что время, проводимое вместе с ребенком, должно быть насыщено эмоциями и событиями, поэтому уже с самого раннего возраста нужно проводить его с пользой.

Обучение должно быть игрой, которая прекращается до того, как малыш утомится. Лучшими учителями для крохи являются родители, поощряющие его любознательность.

Развиваем слух

В комнате, где находится ребенок, не должно быть ни постоянного шума, ни постоянной тишины: важно знакомить малыша со звуковыми контрастами. Поставленные поочередно ритмичные и медленные мелодии, повышение и понижение голоса при разговоре, демонстрация звуков, издаваемых различными предметами – все это способствует полноценному развитию слуха малыша.

Развиваем зрение

Безопасное детское зеркальце, разноцветные лоскутки ткани, картинки с черно-белыми узорами, карточки с крупными геометрическими фигурами – все это поможет малышу фокусировать взгляд.

Стимулируем осязание

Подбираем разные по фактуре ткани и поочередно вкладываем их в ручку малыша. Также можно сшить тканевые мешочки, наполнив их различным содержимым: крупой, горохом, пуговицами и т.д.

Физическое развитие

Массаж, плавание, динамическая гимнастика и физкультура – залог полноценного интеллектуального развития ребенка.

Следует часто выкладывать кроху на животик, помещая перед ним множество ярких погремушек, качать его на гимнастическом мяче. Стимулируя малыша к ходьбе, нужно ставить рядом с ним стулья для опоры, постепенно отдаляя их друг от друга.

После того, как ребенок научится ходить, Сесиль Лупан рекомендует отказаться от коляски, а гулять только пешком.

Развитие речи

С самого рождения необходимо разговаривать с крохой, следя за правильностью, четкостью и выразительностью собственной речи. Повторение звуков за малышом, проговаривание названий окружающих предметов и процессов позволяет установить диалог и прекрасно стимулирует развитие речи.

Чтение стихов и пение песенок будут способствовать развитию памяти. После двух лет малышу можно показывать коротенькие мультфильмы, комментируя происходящее на экране.

Учимся читать

Малыша до трех лет не стоит учить читать целенаправленно. Занятия должно быть интересными, с использованием красочных материалов, веселых песенок и забавных стишков. Сесиль Лупан предложила вариант карточек с буквами, облегчающих процесс их запоминания, где буква изображается крупно, а рисунок – тонкими красными линиями.

Учимся считать

Данный процесс должен быть наглядным: при любом удобном случае пересчитывайте предметы вместе с малышом, перекладывая их. С трехлетнего возраста ребенок уже в состоянии освоить математические действия, меры объема, длины и времени. Важно, чтобы малыш сперва освоил счет: в этом помогут карточки с изображением цифры и соответствующего количества предметов.

Изучаем иностранный язык

С полутора — двух лет малыша можно начинать знакомить с иностранным языком. Произношение названий предметов, игрушек, процессов, рассматривание словаря с картинками, заучивание коротеньких стишков и песенок – все это будет способствовать запоминанию малышом иностранных слов. Если кроха не хочет повторять, настаивать не стоит – пассивное изучение не менее важно.

Основные плюсы и минусы методики

Как и любая другая, методика Сесиль Лупан имеет как положительные стороны, так и недочеты.

Плюсы методики:

• одновременное гармоничное физическое, эстетическое и умственное развитие ребенка;
• наиболее полное развития ребенка через органы чувств;
• развитие общительности, адекватного восприятия себя и окружающего мира.

Минусы методики:

• родители довольно много времени должны уделять малышу;
• необходимость большого терпения, желания, хорошего настроения и общительности родителей для качественных занятий с ребенком;
• не подходит для вспыльчивых, занятых, авторитарных родителей.

Большой популярностью пользуется книга Сесиль Лупан «Поверь в свое дитя «. В ней она дает практические рекомендации по развитию детей, рассказывает о себе и своей семье.

Эмма Карстэйрс наконец сумела отомстить за гибель родителей. Она думала, что после этого ей станет легче, но ее надежды не сбылись. Ее жизнь усложняется еще и тем, что ей приходится разрываться между своими чувствами к своему парабатаю Джулиану и стремлением защитить его от страшных последствий, которыми грозит любовная связь между парабатаями.

Хрупкое перемирие между Сумеречными охотниками и обитателями Нижнего мира вот-вот нарушится. Король Неблагого Двора не собирается больше подчиняться требованиям Сумеречных Охотников. Эмма, Джулиан и Марк ищут способ защитить все, что им дорого. Пока это еще можно сделать…

Кассандра Клэр
Темные искусства
Книга II
Лорд Теней

Посвящается Джиму Хиллу

Часть первая
Страна грез

СТРАНА ГРЕЗ

Тайною дорогой трудной,
Мучим адом беспробудно,
Где двойник мой, Эйдолон,
Занял Ночи черный трон -
В эти земли, что едва ли
Сумрак бездны покидали,
Я явился – в дикий сон
Без границ и без времен.

Бездонные долы, моря бесконечные,
Пещеры, расселины, чащи предвечные:
От смертного взора укрытое чудо
Росой, чья завеса простерлась повсюду.
И горы глядятся в безбрежные воды,
Чью суша вовек не стесняла свободу,
Чьи волны упорно главы воздымают
Туда, где огонь небеса опаляет.
Бескрайних озер, где и дна не сыскать,
Так одинока и мертвенна гладь,
Так безмятежна и так холодна -
Лилии снежной белее она.

Там, в краю озер бескрайних,
Одиноких вод печальных,
Мертвенных и безмятежных,
Как бутоны лилий снежных,
Где приречные утесы
Шепчут вечно, безголосо,
В серой чаще, в топи сонной,
Царстве жабы и тритона,
Под скалою – там, где омут
Для чудовища стал домом -
И везде, где скорбь и страх
Окружают мрачный прах -

Там увидит странник праздный
Память в саванах ужасных,
Тени, что с печальным стоном
Проплывают обреченно -
Призраки родных и милых,
Взятых Небом и могилой.

Чьим утратам несть числа -
Там ему не ведать зла!
Дух, что тенью осенен -
Там найдет блаженство он!
Но скиталец, выйдя в путь,
Не посмеет заглянуть
Недостойным плотским оком
Под покров, хранимый роком.
Так велел Владыка здешний,
Смежив веки смертных грешных;
Лишь сквозь темное стекло
К скорбным знанье снизошло.

И дорогой тайной, трудной,
Мучим адом беспробудно,
Из земель, где Эйдолон
Занял Ночи черный трон -
Под свой кров я возвратился,
С бездной сумрачной простился.

Эдгар Аллан По

1
Мертвенна гладь

Кит только недавно выяснил, что такое цеп, а теперь целая связка цепов болталась у него над головой, сверкающая, острая и смертельно опасная.

Никогда прежде он не видел ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружейную в Институте Лос-Анджелеса. Стены и полы были облицованы серебристо-белым гранитом, а по всему залу через равные промежутки возвышались гранитные островки, придавая всему помещению сходство с выставкой оружия и доспехов. Тут были шесты и булавы; хитроумно устроенные трости, ожерелья, ботинки и пуховики, в которых скрывались узкие и плоские, метательные и колющие клинки; сюрикены, сплошь покрытые жуткими шипами, и арбалеты всех видов и размеров.

Гранитные островки были завалены сияющими орудиями, выточенными из адаманта: похожего на горный хрусталь материала, который Сумеречные охотники добывали в шахтах, и который они одни умели превращать в мечи, кинжалы и стила. Но Кита гораздо больше заинтересовала полка с кинжалами.

Не то чтобы Кит питал особое желание научиться драться на кинжалах – ничего такого, что выходило бы за рамки обычного подросткового интереса к боевому оружию, да и то, тогда бы он скорее выбрал автомат или огнемет. Но кинжалы сами по себе были произведениями искусства, с золотыми рукоятями, инкрустированными драгоценными камнями – голубыми сапфирами, рубиновыми кабошонами, свивавшимися в сверкающий узор платиновыми шипами, выложенными черными алмазами.

Кит мог навскидку назвать как минимум троих на Сумеречном базаре, кто отвалил бы за эти кинжалы хорошие деньги, не задавая лишних вопросов.

Может, и четверых.

Кит сбросил джинсовую куртку. Он понятия не имел, кому из Блэкторнов она раньше принадлежала, просто на следующее утро после того, как он попал в Институт, он обнаружил в ногах кровати стопку свежевыстиранной одежды – и натянул куртку. Он вдруг увидел себя в зеркале в дальнем конце зала: неровно подстриженные светлые волосы, синяки постепенно сходят с бледной кожи. Кит расстегнул внутренний карман куртки и принялся запихивать туда кинжалы в ножнах, выбирая те, у которых были самые затейливые рукоятки.

Дверь оружейной распахнулась. Кит уронил кинжал, который держал в руках, обратно на полку и поспешно обернулся. Он-то думал, что выскользнул из спальни незамеченным – но если Кит что и понял за недолгое время своего пребывания в Институте, так это то, что Джулиан Блэкторн замечал абсолютно все, а братья и сестры от него не слишком отставали.

Но в дверях стоял не Джулиан. Это оказался молодой человек, которого Кит никогда прежде не видел, хоть что-то в нем и казалось знакомым. Незнакомец был высоким, с волнистыми светлыми волосами, и сложен как Сумеречный охотник – широкие плечи, мускулистые руки. Из-под ворота и манжет рубашки выглядывают черные линии защитных рун.

Глаза у него были редкого цвета – темно-золотые, а на пальце, как и у многих Сумеречных охотников, Кит увидел тяжелый серебряный перстень.

Молодой человек поднял бровь и уставился на Кита.

– Любитель оружия, да? – спросил он.

– Оно тут неплохое. – Кит чуть попятился к одному из столов, надеясь, что кинжалы во внутреннем кармане не забренчат.

Гость прошагал к полке, которую обчищал Кит, и поднял упавший кинжал.

– Хороший ты выбрал, – сказал он. – Заметил клеймо на рукояти?

Кит не заметил.

– Его выковал один из потомков Велунда Кузнеца, создателя Дюрендаля и Кортаны. – Незнакомец покрутил кинжал в пальцах, прежде чем вернуть обратно на полку. – С Кортаной, конечно, и близко не сравнится, но кинжалы вроде этого всегда возвращаются в руку после того, как их метнешь. Удобно.

Кит прочистил горло.

– Наверное, дорого стоит, – сказал он.

– Не думаю, что Блэкторны ищут покупателей, – сухо заметил незнакомец. – Кстати, я Джейс. Джейс Эрондейл.

Он сделал паузу, словно ожидая ответной реакции, но Кит не собирался ему помогать. Фамилия "Эрондейл" была ему знакома, да еще как. Казалось, за последние две недели никто ему других слов вообще не говорил. Но это не значило, что Кит был намерен позволить незнакомцу – Джейсу – получить удовлетворение, которого тот явно искал.

Но, похоже, молчание Кита не произвело на Джейса никакого впечатления.

– А ты – Кристофер Эрондейл.

– Откуда ты знаешь? – сухо и без энтузиазма отозвался Кит. Фамилию Эрондейл он ненавидел. Ненавидел само слово.

Эмма. Эмма Карстерс спасла Киту жизнь. Хотя с тех пор они не очень много разговаривали. После смерти Малкольма Фейда, верховного колдуна Лос-Анджелеса, все полетело вверх тормашками. Никто не считал Кита важной персоной, и к тому же, ему казалось, что для Эммы он всего лишь ребенок.

– Отлично. Я Кит Эрондейл. Люди постоянно мне об этом говорят, но для меня это ничего не значит. – Кит стиснул зубы. – Я Грач. Кит Грач.

– Я знаю, что тебе сказал твой отец. Но ты Эрондейл. И это что-то да значит.

– Что? Что это значит? – требовательно спросил Кит.

Джейс прислонился к стене оружейной – как раз под витриной с тяжелыми клейморами. Кит понадеялся, что какой-нибудь из них сорвется ему на голову.

Убежденная сторонница раннего развития детей, Сесиль Лупан горячо увлеклась и восторженно приняла его основные принципы:

Самые лучшие преподаватели для малыша — его родители;

Обучение — это игра, которую следует прекращать раньше, чем ребенок устанет;

Не надо проверять своего ребенка;

Любознательность поддерживается быстротой и новизной.

В домановском Институте ускоренного развития Сесиль Лупан прослушала недельный курс лекций для родителей (некоторые лекции читал сам Доман!) и с воодушевлением принялась за обучение восьмимесячной дочери Гали по усвоенной методике.

Отход от методики Домана

Но не все проходило так гладко, как хотелось бы, и с первых дней Сесиль столкнулась с определенными трудностями. Галя недолго проявляла интерес к изготовленным по всем правилам карточкам с нарисованными точками: «Вдруг Галя начала отбрасывать карточки. Теперь это не безразличие первых занятий, она откровенно швыряет карточки в меня, и я вынуждена убрать их в шкаф. Такой неожиданный душ довольно сильно охладил мой пыл».

Доман передал Сесиль Лупан много нужных и важных идей о раннем развитии, но, к сожалению, не смог ответить на простой вопрос: «Что делать, если малышу «урок» покажется скучным?» В этой ситуации пришлось действовать на свой страх и риск, и мама приняла верное решение — найти подход к своему ребенку, пусть даже для этого придется отступить от выбранной методики.

Видя, что Галя, отвергнув математику, заинтересовалась разглядыванием картинок, Сесиль Лупан решила развивать дочь именно в этом направлении. Помимо детских книжек с иллюстрациями, Сесиль показывала полуторагодовалой Гале репродукции картин известных «взрослых» художников и водила на выставки. Если дочь обращала внимание на какую-то из картин, мама подробнее рассказывала об этой картине и о создавшем его художнике. Возникал живой непосредственный диалог, который не предполагался в системе Домана.

Секрет успешного обучения состоит в том, чтобы развить в ребенке интерес: «Ребенок — это не сосуд, который надо заполнить, а огонь, который надо зажечь». Доман предлагал начинать занятия, ориентируясь на определенный возраст (и чем раньше, тем лучше!), Сесиль Лупан – на возникновение интереса.

Для того чтобы развить интеллект, мало формального , попыток «выработать у ребенка определенные условные рефлексы на «культурные» раздражители» — необходимо развить стремление к самостоятельному познанию. Начав изучать с Галей историю, Сесиль Лупан поняла, что знание этого предмета не может ограничиваться заучиванием «фактов», как предлагал Доман. Более важно сформировать ощущение времени: что было сначала и что потом? кто жил в одно и то же время? кто подготовил это событие и что ему предшествовало? Ребенок должен усвоить, что мир не ограничен сегодняшним состоянием, что-то существовало задолго до того, как он появился на свет.

При изучении истории Сесиль Лупан отказалась от использования традиционных «карточек Домана»: историю, считала она, можно преподать и без визуального материала. Сначала были отобраны исторические события, с которыми предполагалось познакомить ребенка. Потом рассказ об этих событиях облекался в легкую и занимательную форму коротких рассказиков или детских считалок. «Считалки пользуются у детей такой любовью, что их можно применять для внедрения в сознание малыша практически любых понятий. В первое время младенец все равно ничего не смыслит, но считалка оказывается столь забавной, что ему хочется запомнить ее», — делится опытом Сесиль Лупан.

Занимаясь с Галей, Сесиль сделала для себя важное открытие: процесс познания мира начинается с развития речи и запоминания незнакомых слов. Например, увидев в книге незнакомое слово «трансцендентный» или «обструкция», человек сначала запоминает его «как есть», потом с помощью словаря пытается понять значение этой «абракадабры». Точно так же действует и ребенок. Услышав считалку «А, О, У, И, Э сидели на трубе…», малыш, еще не знакомый с буквами, воспринимает первую строчку как бессмыслицу. Но считалка так занимательна, что ребенку хочется ее запомнить. Потом его легче будет познакомить с алфавитом, т.к. он помнит, что эти буквы «живут» в его любимой считалке. Таким образом, считалки играют роль «трамплина» при обучении ребенка и развивают его стремление к самостоятельному познанию. И, естественно, с их помощью можно достаточно легко и быстро .

Поверь в свое дитя

И Гленн Доман обучили по своим тысячи детей. Сесиль Лупан – всего двоих. Но интуитивно ей доверяешь больше: этими двоими были ее собственные дочери. Родительский опыт Лупан обобщила в популярной книге «Поверь в свое дитя». Родители, ожидающие очередного «рецепта» воспитания, типа «занятий по Доману» или «обучения по Монтессори», будут разочарованы: книга Сесиль Лупан — скорее сборник практических рекомендаций и советов, чем методика в полном смысле этого слова. Сесиль Лупан не стремится навязать родителям какую-то определенную форму и принцип подачи материала. В ее понимании главное — не методика (к примеру, как научить чадо считать или ), а отношение родителя к своему малышу: «Тот, кто относится к своему ребенку с уважением, поощряет его малейшее усилие, радуется самым незначительным успехам, побуждает малыша задавать вопросы и с энтузиазмом отвечает на них, — такой человек уже сделал главное».

Cесиль Лупан

Поверь в своё дитя

Моим родителям и детям -

Тому, без кого не было бы этой книги, так как не было бы любви, поддержки и ребенка

Дорогой русский читатель!

Могла ли я предположить в 1982 г., когда впервые испытала радость от приобщения маленького ребенка к миру знаний, что мою книгу будет читать не только Франция, но и Россия. Россия, с которой связана судьба трех поколений женщин моей семьи! Россия, которая всегда оставалась для меня символом поэтичности и романтики! Теперь Россия проявляет интерес к моему небольшому эксперименту, единственная цель которого создать условия для раннего развития детей, «подставив им наши плечи». Я от всего сердца надеюсь, что те родители, которые смотрят на своего ребенка так же, как я, смогут найти в этой книге источник вдохновения.

Удачи вам!

Сесиль Лупан

Предисловие к русскому изданию

Проблемы ускоренного развития и обучения детей в раннем возрасте для нашего читателя не новы. Конечно же, у многих сейчас же мелькнет мысль: «Ну да, это же, как у Никитиных!». Что ж, они, пожалуй, правы. Б.П. и Л.А. Никитины известны как пионеры этого дела в России. Те, кто интересуется вопросами воспитания маленьких детей, знают их книги, а может быть, и сами бывали в их семье, что-то переняли для себя, с чем-то не согласились, что-то с негодованием отвергли…

А как относятся к раннему развитию детей в других странах, занимается ли кто-нибудь разработкой научных методов такого подхода к детям? Оказывается, занимается и очень серьезно. Тому пример - книга Сесили Лупан, человека, с головой ушедшего в проблемы воспитания и обучения детей.

Книга эта, безусловно, вызовет интерес, ведь у нас фактически, кроме тех же Никитиных и их немногих последователей, никто не писал о специфических условиях и возможностях развития детей в семье, а не в детских садах.

Основная мысль автора: дети требуют не внимания-опеки, а внимания-интереса, который им могут дать только их родители. Для малышей они самые лучшие педагоги. С.Лупан не слепо копирует методики американского ученого Глена Домана - руководителя Филадельфийского Института ускоренного развития ребенка, она творчески относится к его рекомендациям, старается добиться успеха там, где сначала ее постигла неудача. В то же время автор неуклонно следует его основным советам: нужно помнить, что дети больше всего любят учиться, «даже больше, чем есть конфеты»; но учение - это игра, которую нужно прекращать, прежде чем ребенок устанет от нее. Главное, чтобы ребенок был «недокормлен» и вставал из-за «стола знаний» с ощущением постоянного «голода», чтобы ему все время хотелось «еще».

В ребенке необходимо воспитывать уверенность в собственных силах. Именно поэтому в книге постоянно повторяются рекомендации - не форсировать события и заканчивать любой урок с малышом тем упражнением, тем элементом, которые ему хорошо удаются.

Книга С.Лупан построена на французском материале: реалиях французской истории, европейского искусства, французской литературы и языка. Поэтому при переводе возникла необходимость заменить некоторые приводимые автором примеры - так, вместо басен Лафонтена в русском издании рассматриваются басни И.А. Крылова; вместо стихотворений французских поэтов, которые, по мнению С.Лупан, должны помочь детям постичь смысл тех или иных «вечных» проблем (любовь, смерть и т. д.), в ряде случаев используются другие, более понятные ребенку, с нашей точки зрения, поэтические строки. Грамматические формы французского языка, на которые опирается автор при объяснении малышу основ морфологии и синтаксиса, заменены соответствующими формами русского языка. Тексты считалок и песенок также претерпели изменения.

Кроме того, материалы по истории и географии Франции, а также по истории живописи приводятся в сокращенном виде в качестве примера, следуя которому русский читатель может строить свои занятия.

Иногда при чтении книги может показаться, что автор часто повторяется, иногда даже противоречит сам себе или уж слишком подробно рассматривает некоторые, по нашему мнению, элементарные проблемы, мудрствует лукаво: вряд ли нужны специальные занятия, чтобы малыш понял, где у него ручка, где ножка, кто идет навстречу - кошка или собака… Но все это мелочи. Любой читатель, подготовленный или начинающий, найдет в этой книге массу интересного и на основе ее рекомендаций сможет сам составить программу развития своего ребенка.

Предисловие

Я впервые увидела Сесиль Браи-Лупан на радио Франс-Интер, куда мы с Жаком Праделем пригласили ее для участия в программе, посвященной проблемам воспитания детей.

Нашей темой была ранняя склонность ребенка к чтению. Сесиль Браи-Лупан относится к тем редким людям, которые сразу же почувствовали разницу между развитием врожденной «склонности» малыша к игре со словами и «обучением» его чтению. Обратите внимание, что я пишу развитие «склонности», а не раннее «обучение» чтению. Слово «обучение» несет в себе идею труда, что несовместимо с маленьким ребенком, и вызывает как в Европе, так и за океаном вопль негодования с требованием «оставить малюткам их детство». Проблема состоит в том, что сегодня мы, стремясь не перегружать младенцев школьными знаниями, впадаем в другую крайность, не удовлетворяя их раннюю любознательность.

Из-за этого маленькие дети очень скучают.

В нашем обществе больше всего скучают «todler», как их называют американцы, то есть малыши в возрасте от полутора до трех лет.

Сверхпрочные, сверхсложные, суперстимулирующие разноцветные пластмассовые игрушки не вызывают у них интереса. Впрочем, будем справедливы:

эти игрушки развлекают их ровно три минуты. Коробка, в которую они упакованы, - четыре. Кастрюли в кухонном шкафу забавляют их более продолжительное время.

Но есть вещи, которые действительно живо интересуют малышей: они прекрасно умеют менять изображение на маленьком экране с помощью пульта дистанционного управления и не устают повторять «Алло» в трубку вашего телефона, нажимая на кнопки аппарата. Ни шлепки по рукам, ни роскошный телефон в виде розового Микки, подаренный в надежде, что он заменит настоящий, ничего не дают, и вас постоянно мучает забота, как обрести хотя бы две минуты спокойствия, не отказываясь от сложных, с таким трудом приобретенных приборов.

Единственное средство ненадолго успокоить ребенка - посмотреть с ним последний выпуск «Бабар», объясняя при этом каждую картинку, или же включить его любимую передачу «Цифры и буквы».

Очень многие маленькие дети обожают играть с написанными и произносимыми словами и, не подозревая об этом, приобретают зачаточное умение читать, к сожалению, так и не получающее развития, потому что никто не помогает им в их открытии. Что же можно требовать от ребенка, который вынужден все узнавать самостоятельно!? Выхватывая на экране то, что предназначено для взрослых, он подбирает по крохам все, что может…

Таков удел любознательности многих детей, которые умеют прочесть на банке слова «Кока-Кола» задолго до того, как учительница обучит их читать очень скучные тексты. Впрочем, весьма вероятно, что по достижении рокового срока обязательного обучения - шести лет - они утратят свой энтузиазм. Ведь жажда открытий, присущая детскому мозгу в определенное время, совпадает с легкостью усвоения, которая затем исчезает. Вот поэтому-то необходимо удовлетворять любознательность малыша в тот момент, когда она у него проявляется.

Именно эту задачу выполняет увлеченная мать Сесиль Браи-Лупан, воспитывая двух своих маленьких дочек. Мы познакомились с ними, когда им было - одной два, а другой три года. Забавляясь, они узнавали картины Ренуара и распевали про историю королей Франции. Вы правильно прочли, именно:

«забавляясь»!

Эта великодушная молодая женщина не побоялась обобщить в книге свой личный опыт, стремясь передать его другим родителям. Она прекрасно преуспела в этом, и многие из вас смогут раскрыть перед своими малышами обширный мир общения во всем его многообразии.

Я уверена, что преподаватели также не останутся равнодушными к этой книге, так как они уже начинают пересматривать слишком узкие возрастные границы, установленные чрезвычайно давно для перехода к подготовительному обучению.

Эдвиж Антье

Часть I. ЖИЗНЬ В СЕМЬЕ - САМОЕ УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ИЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Ребенок - это не сосуд, который надо заполнить, а огонь, который надо зажечь

МУДРЕЦ

Мама, ты меня любишь, как свое сердце, а я люблю тебя, как праздник

ГАЛЯ (4 года)

Могла ли я предположить в 1982 г., когда впервые испытала радость от приобщения маленького ребенка к миру знаний, что мою книгу будет читать не только Франция, но и Россия. Россия, с которой связана судьба трех поколений женщин моей семьи! Россия, которая всегда оставалась для меня символом поэтичности и романтики! Теперь Россия проявляет интерес к моему небольшому эксперименту, единственная цель которого создать условия для раннего развития детей, «подставив им наши плечи». Я от всего сердца надеюсь, что те родители, которые смотрят на своего ребенка так же, как я, смогут найти в этой книге источник вдохновения.

Удачи вам!

Сесиль Лупан

Предисловие к русскому изданию

Проблемы ускоренного развития и обучения детей в раннем возрасте для нашего читателя не новы. Конечно же, у многих сейчас же мелькнет мысль: «Ну да, это же, как у Никитиных!». Что ж, они, пожалуй, правы. Б.П. и Л.А. Никитины известны как пионеры этого дела в России. Те, кто интересуется вопросами воспитания маленьких детей, знают их книги, а может быть, и сами бывали в их семье, что-то переняли для себя, с чем-то не согласились, что-то с негодованием отвергли...
А как относятся к раннему развитию детей в других странах, занимается ли кто-нибудь разработкой научных методов такого подхода к детям? Оказывается, занимается и очень серьезно. Тому пример - книга Сесили Лупан, человека, с головой ушедшего в проблемы воспитания и обучения детей.
Книга эта, безусловно, вызовет интерес, ведь у нас фактически, кроме тех же Никитиных и их немногих последователей, никто не писал о специфических условиях и возможностях развития детей в семье, а не в детских садах.
Основная мысль автора: дети требуют не внимания-опеки, а внимания-интереса, который им могут дать только их родители. Для малышей они самые лучшие педагоги. С.Лупан не слепо копирует методики американского ученого Глена Домана - руководителя Филадельфийского Института ускоренного развития ребенка, она творчески относится к его рекомендациям, старается добиться успеха там, где сначала ее постигла неудача. В то же время автор неуклонно следует его основным советам: нужно помнить, что дети больше всего любят учиться, «даже больше, чем есть конфеты»; но учение -это игра, которую нужно прекращать, прежде чем ребенок устанет от нее. Главное, чтобы ребенок был «недокормлен» и вставал из-за «стола знаний» с ощущением постоянного «голода», чтобы ему все время хотелось «еще».
В ребенке необходимо воспитывать уверенность в собственных силах. Именно поэтому в книге постоянно повторяются рекомендации - не форсировать события и заканчивать любой урок с малышом тем упражнением, тем элементом, которые ему хорошо удаются.
Книга С.Лупан построена на французском материале: реалиях французской истории, европейского искусства, французской литературы и языка. Поэтому при переводе возникла необходимость заменить некоторые приводимые автором примеры - так, вместо басен Лафонтена в русском издании рассматриваются басни И. А. Крылова; вместо стихотворений французских поэтов, которые, по мнению С.Лупан, должны помочь детям постичь смысл тех или иных «вечных» проблем (любовь, смерть и т. д.), в ряде случаев используются другие, более понятные ребенку, с нашей точки зрения, поэтические строки. Грамматические формы французского языка, на которые опирается автор при объяснении малышу основ морфологии и синтаксиса, заменены соответствующими формами русского языка. Тексты считалок и песенок также претерпели изменения.
Кроме того, материалы по истории и географии Франции, а также по истории живописи приводятся в сокращенном виде в качестве примера, следуя которому русский читатель может строить свои занятия.
Иногда при чтении книги может показаться, что автор часто повторяется, иногда даже противоречит сам себе или уж слишком подробно рассматривает некоторые, по нашему мнению, элементарные проблемы, мудрствует лукаво: вряд ли нужны специальные занятия, чтобы малыш понял, где у него ручка, где ножка, кто идет навстречу - кошка или собака... Но все это мелочи. Любой читатель, подготовленный или начинающий, найдет в этой книге массу интересного и на основе ее рекомендаций сможет сам составить программу развития своего ребенка.

Предисловие

Я впервые увидела Сесиль Браи-Лупан на радио Франс-Интер, куда мы с Жаком Праделем пригласили ее для участия в программе, посвященной проблемам воспитания детей.
Нашей темой была ранняя склонность ребенка к чтению. Сесиль Браи-Лупан относится к тем редким людям, которые сразу же почувствовали разницу между развитием врожденной "склонности" малыша к игре со словами и "обучением" его чтению. Обратите внимание, что я пишу развитие "склонности", а не раннее "обучение" чтению. Слово "обучение" несет в себе идею труда, что несовместимо с маленьким ребенком, и вызывает как в Европе, так и за океаном вопль негодования с требованием "оставить малюткам их детство". Проблема состоит в том, что сегодня мы, стремясь не перегружать младенцев школьными знаниями, впадаем в другую крайность, не удовлетворяя их раннюю любознательность.
Из-за этого маленькие дети очень скучают.
В нашем обществе больше всего скучают "todler", как их называют американцы, то есть малыши в возрасте от полутора до трех лет.
Сверхпрочные, сверхсложные, суперстимулирующие разноцветные пластмассовые игрушки не вызывают у них интереса. Впрочем, будем справедливы:
эти игрушки развлекают их ровно три минуты. Коробка, в которую они упакованы, - четыре. Кастрюли в кухонном шкафу забавляют их более продолжительное время.
Но есть вещи, которые действительно живо интересуют малышей: они прекрасно умеют менять изображение на маленьком экране с помощью пульта дистанционного управления и не устают повторять "Алло" в трубку вашего телефона, нажимая на кнопки аппарата. Ни шлепки по рукам, ни роскошный телефон в виде розового Микки, подаренный в надежде, что он заменит настоящий, ничего не дают, и вас постоянно мучает забота, как обрести хотя бы две минуты спокойствия, не отказываясь от сложных, с таким трудом приобретенных приборов.
Единственное средство ненадолго успокоить ребенка - посмотреть с ним последний выпуск "Бабар" , объясняя при этом каждую картинку, или же включить его любимую передачу «Цифры и буквы».
Очень многие маленькие дети обожают играть с написанными и произносимыми словами и, не подозревая об этом, приобретают зачаточное умение читать, к сожалению, так и не получающее развития, потому что никто не помогает им в их открытии. Что же можно требовать от ребенка, который вынужден все узнавать самостоятельно!? Выхватывая на экране то, что предназначено для взрослых, он подбирает по крохам все, что может...
Таков удел любознательности многих детей, которые умеют прочесть на банке слова «Кока-Кола» задолго до того, как учительница обучит их читать очень скучные тексты. Впрочем, весьма вероятно, что по достижении рокового срока обязательного обучения - шести лет - они утратят свой энтузиазм. Ведь жажда открытий, присущая детскому мозгу в определенное время, совпадает с легкостью усвоения, которая затем исчезает. Вот поэтому-то необходимо удовлетворять любознательность малыша в тот момент, когда она у него проявляется.
Именно эту задачу выполняет увлеченная мать Сесиль Браи-Лупан, воспитывая двух своих маленьких дочек. Мы познакомились с ними, когда им было - одной два, а другой три года. Забавляясь, они узнавали картины Ренуара и распевали про историю королей Франции. Вы правильно прочли, именно:

"забавляясь"!

Часть I. ЖИЗНЬ В СЕМЬЕ - САМОЕ УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ИЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ

Июль 1969 года. В маленьком домике, затерявшемся в Арденнских лесах, мои отец и дядя пытаются подключить допотопную батарейку к переносному телевизору. С высоты своих четырнадцати лет я издали наблюдаю за этой возней и отдаюсь во власть бурных подростковых "душевных переживаний". Моя мама находится в Ленинграде, где она изучает русский язык (забавное предзнаменование моего будущего замужества), поэтому мой младший брат и я поручены заботам отца.
Сегодня ночью человек ступит на Луну. Первые шаги будут сделаны около трех часов ночи.
Отец и дядя собираются бодрствовать. Вечером, часов в одиннадцать, усталая, я отправляюсь спать. Просыпаюсь на другой день в странном состоянии. Увидев все еще очень возбужденного отца, я спрашиваю его:
- Но почему ты меня не разбудил?
- Ты же меня об этом не просила!
В самом деле! Так я пропустила событие века, великое "международное причастие".
Мой отец был далеко не безразличен к воспитанию своих детей, более того, он очень хотел, чтобы они разделяли его страстную любовь к культуре. Ребенком он глубоко страдал от того, что ему не разрешали пользоваться домашней библиотекой и, как хороший отец, не мог допустить, чтобы его дети испытывали подобные лишения. Поэтому в нашем распоряжении всегда было множество книг и пластинок, а также его огромная эрудиция. Он охотно отвечал на наши вопросы, честно высказывал свое мнение по любому предмету, но всегда предоставлял нам самим право выбора.
Впоследствии я никогда не жалела, что он не разбудил меня в ту ночь. Хотя я пропустила уникальное событие, я получила нечто большее - урок, который мне преподнес отец, я усвоила на всю жизнь: если ребенок не настроен соответствующим образом, он может пропустить что-то знаменательное, не заметив этого. Недостаточно, чтобы малыш знал о нем, часто бывает необходимо заразить его своим энтузиазмом.
За несколько лет до описываемых событий я оказалась последней в классе по успеваемости (первый год обучения в лицее), так как в результате дислексии испытывала затруднения при чтении. Это был тревожный сигнал. Мама сразу взяла быка за рога. Психологические тесты, оценка упущенного, назначение лечения. В результате между нею и мной возникла и существовала в течение шести месяцев такая близость, которую мало кому из детей посчастливилось испытать.
Каждую неделю мы ходили к психологу, который под неусыпным взглядом моей мамы давал мне новые упражнения, проверял старые и вырабатывал нашу программу на неделю. Эти упражнения вызывали у меня большой интерес. На листках бумаги были изображены разноцветные клетки, соответствовавшие разной роли слов в предложении и различным формам их образования. На одном листке написаны слова, являющиеся подлежащими и сказуемыми, на другом - различными дополнениями, на третьем - существительные в определенном роде и числе и т.д. Листков становится все больше, и мы каждый день их перебираем, отыскивая нужный. Я произношу фразы и при каждом слове стучу рукой по соответствующей клетке. Так у меня на глазах грамматика разлагается на осязаемые элементы. Это легко и весело! Даже ежедневный диктант является не нагрузкой, а испытательным полигоном для моих новых знаний.
Благодаря этому я не только смогла легко продолжать свою учебу, но и, главное, увидела совсем новый способ приобретения знаний: индивидуальный и структурный. Этот разумный подход, который мне совершенно необходим сегодня, чтобы построить мои "уроки" по истории, географии и прочим предметам для двух-трехлетних малышей, я обрела в очень большой степени благодаря такой методике изучения французской грамматики (чем занималась вместе с мамой почти двадцать лет назад).
Но дело не только в этом. Один час в день мама полностью посвящала мне. Я чувствовала ее своей единомышленницей. Я видела, что Она отмечает мой малейший успех и радуется ему. Безусловно, когда я снова включилась в нормальный школьный ритм, мне очень недоставало такой сопричастности, но я смогла сохранить веру, что значу для мамы очень много. Это полностью изменило наши отношения. Дети весьма часто нуждаются в доказательствах любви своих родителей, даже если эта любовь очевидна.
До двадцати трех лет вопросы материнства меня не занимали. Я сделала блестящую карьеру. И вовсе не от безделья вдруг изменила свои взгляды. Просто я осознала, что мне необходимо иметь детей.
Задолго до того, как познакомилась с будущим отцом своих детей, я окончательно выбрала свою судьбу. Мне казалось прекрасным носить ребенка под сердцем, дать ему жизнь, вскормить, ухаживать за ним, но этого было недостаточно.
Если я могу дать человеку жизнь, почему самая большая радость приобщения моего ребенка к миру знаний должна достаться другим (которые, безусловно, гораздо меньше, чем я, ее почувствуют).
Честно говоря, я почти ничего не знала о способностях и потенциальных возможностях маленького ребенка. Однако в двух вещах я была абсолютно уверена: увлеченный педагог может сделать интересным самый скучный предмет; и есть знания, которые мы приобретаем гораздо позднее, чем следует. Самый яркий пример - иностранные языки. Как получилось, что вплоть до настоящего времени серьезные занятия начинаются лишь в десять-двенадцать лет? Ведь мы знаем людей, владеющих двумя, тремя и более языками и говорящих на них свободно потому, что выучили второй и следующие языки в раннем детстве. Вспомните, каких усилий стоит вам заставить себя думать на другом языке и отвечать преподавателю, зачастую с ужасным акцентом. Так было и со мной. А если с вами не так, то вы, безусловно, являетесь исключением.
Я прекрасно помню, как была потрясена, когда осознала, что проблема слишком позднего обучения иностранным языкам общеизвестна. И, однако, никто до сих пор не поставил этот вопрос достаточно серьезно перед Министерством образования! С тех пор причин для потрясений значительно прибавилось, и я перестала удивляться.
Увлеченная этими идеями, я в то же время еще не понимала, как следует вести себя с совсем маленьким ребенком. Я знала, что с ним не нужно слишком сюсюкать, что необходимо окружить его любовью, а в остальном, кстати, самом главном, совершенно не разбиралась. Я считала, что надо дождаться, когда ему исполнится шесть лет, он пойдет в школу, а я буду дополнять школьное обучение.
Я представляла себе, как буду читать с ним книжки, чтобы привить любовь к чтению, пересказывать древние мифы и особенно Библию (обучение основам культуры нельзя полностью доверить школе). То же касается искусства и музыки. Относительно музыки я знала, что нужно сделать так, чтобы у малыша не возникло отвращения, которое часто связано с обычной системой обучения игре на инструментах.
Вот такие мысли владели мной, когда я встретила будущего отца моих детей, Виктора. За три года, предшествовавших рождению нашей старшей дочери, я много думала об этих проблемах и старалась развивать интуицию. В этом мне очень помогла моя свекровь. Прекрасная рассказчица, она буквально окунула меня в детство Виктора, его брата и сестры. В течение восьми лет эта женщина упорно боролась с бесплодием и с большим трудом родила своего первого ребенка. Поэтому у нее было достаточно времени, чтобы произвести собственную переоценку ценностей. Так, несмотря на тяжелые условия жизни в Советском Союзе (восьмичасовой рабочий день, бесконечные очереди за продуктами, примитивные электробытовые приборы), мать моего мужа решила, что должна дать своим детям более широкое образование, чем это было принято.
Так как сама она была русская, а муж - румын, и каждый из них говорил на обоих языках, то в доме постоянно звучала двуязычная речь.
Дети очень быстро привыкли обращаться к матери по-русски, а к отцу - по-румынски. В Советском Союзе существуют учебные заведения, где сверх обычной программы дети получают более глубокие знания либо по иностранному языку, либо по музыке, математике или по другим предметам. Моя свекровь определила своих троих детей во французскую спецшколу, где, начиная со второго класса, осуществлялось интенсивное обучение французскому языку. Таким образом, став взрослыми, они в совершенстве владели тремя языками.
Кроме того, с пяти лет она обучала их музыке. Здесь не все шло гладко. Однако результаты весьма обнадеживают. Виктор занимался по обычной программе с 5 до 12 лет. Затем ему это надоело, и он прекратил учиться игре на фортепиано. Он стал изучать гармонию самостоятельно и вместе с друзьями начал выступать в ансамбле. Теперь он знает музыку гораздо шире, может импровизировать, играет на нескольких инструментах и легко аккомпанирует. Это образованный дилетант. Кроме того, читать он научился в пять лет, что в школе ему нисколько не мешало, даже наоборот!
В этом воспитании меня поражало и воодушевляло то, что я видела его результаты: юноши, во всем похожие на сверстников, но в их колчанах было больше стрел. Их это нисколько не травмировало (в противоположность взглядам некоторых обывателей), но и не сделало более счастливым, так как знания и способность быть счастливым - вещи не взаимосвязанные.
Очень полезно наблюдать за взрослыми, получившими стандартное воспитание. Сколько раз меня предостерегали против спецобразования, приводя в пример несчастных детей. Обычно, немного поискав, почти в каждом таком случае я обнаруживала, что в семье был разлад, очевидно, и сказавшийся на нервной системе ребенка гораздо сильнее, чем его раннее развитие. Эти люди, полные благих намерений, уверенные, что их опасения справедливы, обычно совершенно не восприимчивы ни к чему новому: "Меня воспитали так, и я чувствую себя прекрасно, почему же это должно быть недостаточно хорошо для моих детей?". И чтобы освободить себя от всякой ответственности, они отгораживаются понятием "нормы". Это напоминает мне разговор с директором начальной школы, очень симпатичной женщиной, которая прекрасно руководила своим учреждением. Мы обсуждали возможность поступления ребенка в подготовительный класс в более раннем возрасте, чем это принято.

Знаете, - очень серьезно говорила она, - ведь взрослый берет на себя слишком большую ответственность, решая поместить ребенка в группу детей более старшего возраста.
Безусловно, - отвечала я, - но ведь ответственность будет ничуть не меньше, если я решу этого не делать.
Ну нет, - сказала она, вдруг став очень строгой, - ведь это общепринято!

И, однако, несмотря на эти первые выводы, когда к концу 1981 года я забеременела, то совершенно не представляла себе, во что выльется воспитание моих детей. К тому, что можно назвать "раннее всестороннее обучение", вел долгий путь: я очень много читала и, кроме того, встретила необыкновенного человека - Глена Домана, основателя Better Baby Institute , о чем я расскажу далее. Это был тернистый путь, где мне довелось испытать минуты неописуемой радости и тяжелых поражений. Страстный интерес к волнующему предмету заставил меня проделать большую работу, результатом которой, мне кажется, захотели бы воспользоваться многие родители.
Приняв вначале методику, разработанную BBI, я впоследствии далеко от нее отошла, сохранив, однако, основные принципы, которые считаю единственно верными. Они, безусловно, восходят к далеким временам, так как всегда находились родители, которые понимали, что за обезоруживающей и трогательной неловкостью самых маленьких детей скрывается интеллект со всей его мощью и жадной любознательностью. Эти принципы очень просты:
самые лучшие преподаватели для малыша - его родители;
обучение - это игра, которую следует прекращать раньше, чем ребенок устанет;
не надо проверять своего ребенка;
любознательность поддерживается быстротой и новизной.

Глава 1. МОИ ПЕРВЫЕ ШАГИ

Глава 2. НЕДЕЛЯ В ИНСТИТУТЕ УСКОРЕННОГО РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА (BBI)

Тип памяти

Емкость памяти

Март 1983 года. Я оставила Виктору Галю, хорошо набитый холодильник, а также инструкции на восемь дней. Прирожденный отец, он прекрасно справляется и даже, оставшись вдвоем с дочерью, ухитряется значительно продвинуть свою диссертацию.
Я же опять лечу в самолете навстречу новому и захватывающему приключению. Мои родители оплатили семинар, таким образом расходы сократились наполовину. Никогда еще они не делали мне такого прекрасного подарка. Перед отъездом я получила письмо от мамы:
"Этот эксперимент мне кажется чрезвычайно интересным. Конечно, я осознаю, что что-то будет очень хорошо, что- хуже, будут бесплодные дискуссии, но в то же время будут и творческие".
В этом настроении - смесь энтузиазма с элементом скепсиса - я к вечеру прилетаю в Филадельфию и останавливаюсь в скромном, по американским меркам, мотеле, километрах в пятнадцати от Центра. Здесь я познакомилась с американкой, которая тоже приехала для участия в семинаре. Примерно одинаковый срок беременности (три и четыре месяца) очень сближает нас. Вскоре мы съедемся в один номер гостиницы, а через восемь дней расстанемся навсегда. Эта женщина, которая в течение недели была моим зеркальным отражением и присутствие которой давало мне столь необходимое тепло, останется лишь воспоминанием, даже имя ее будет забыто.
По-моему, я нашла ее в списке участников семинара: Серита! Серита Белл, приехавшая из своей родной Оклахомы, прятавшая огромные глаза за темными очками. Это была типичная американка, решительная и восторженная, которая, впервые увидев здания XIX века, решила, что они относятся к средневековью. Как она по-детски восторгалась, описывая по телефону своему мужу эти прекрасные "столетние" здания.
Оказалось, что очень многие участники семинара остановились в этом мотеле. В автомобилях недостатка не было, что позволило мне не брать машину напрокат: ведь общественный транспорт в этом гористом и полном частных владений пригороде чрезвычайно редок, как это обычно бывает в Соединенных Штатах. В воскресенье, в 14 часов, мы приходим в Институт реализации человеческих возможностей. В великолепном парке разбросаны здания различных отделений института. Это владения Глена Домана. Как и все в этом парке, они внушительны и прекрасны. Мы собираемся в корпусе Темпла Фея (названном так в честь известного нейрохирурга, учителя Домана, которому Доман, по его утверждению, был очень многим обязан). Сразу видно, что к нашему приезду здесь тщательно готовились. Для каждого лежит именной пакет с расписанием занятий и первыми инструкциями. На обертке золотыми буквами написаны названия отделений института и изображен герб: ребенок, совершающий прыжок с большой раскрытой ладони. Мы попадаем в огромный салон с уютными нишами. Удобно, по-домашнему, расставленные диваны, в изобилии напитки и печенье. В такой приятной обстановке самые разговорчивые беседуют с теми, кто уже более или менее знаком с этим местом. Остальные (в том числе и я) присматриваются, выжидают. Нас около ста человек (75% женщин, 25% мужчин) в возрасте от 20 до 40 лет. Несколько переваливших за 50 лет бабушек.
15 часов. Мы входим в аудиторию, где будем в течение этой недели проводить от 8 до 12 часов. Сотня столов с креслами амфитеатром спускается к обширной эстраде. В глубине ее, в панели, встроены два великолепных книжных стеллажа. Обстановка и мягкий свет создают впечатление тепла. Но это впечатление весьма обманчиво. Температура в аудитории всего 17°! Через четверть часа тепло, накопленное в уютном салоне, улетучивается, и мы надеваем пальто, которые нам предусмотрительно посоветовали взять с собой. Никакой аварии теплосети не произошло. Совсем наоборот: две установки кондиционирования специально поддерживают довольно низкую температуру воздуха для людей, сохраняющих неподвижность. Глен Доман берет слово и объясняет, что эта аудитория была подвергнута тщательному исследованию для создания оптимальных условий восприятия. И, как выяснилось, 17° являются одним из наиболее важных моментов, чтобы поддерживать слушателей в состоянии бодрствования. Я должна подтвердить, что это действительно так, (особенно при хорошем докладчике): никто не дремлет даже на восьмом часу занятий!
Глену Доману около шестидесяти лет. Это полноватый мужчина небольшого роста. Его глаза, превращающиеся в щелочки, когда он хохочет, можно, несмотря на очки, разглядеть с последнего ряда, такую радость и убежденность они излучают. Он напоминает дедушку, как их любят изображать художники, с седыми волосами и бородой, полного энергии и лукавства. Глен Доман приветствует нас и представляет нам своих сотрудников, сидящих рядами сзади него. Еще читая его книгу и знакомясь с переданными документами, я обратила внимание на щепетильность, которую он проявляет, чтобы никого не забыть. Затем каждый сотрудник объясняет, какие обязанности он выполняет в Центре. Тогда-то мы и услышали названия различных институтов Центра:
"Институт максимальной реализации физиологических возможностей",
"Институт максимальной реализации физических возможностей"
и, наконец , "Институт максимальной реализации интеллектуальных возможностей".

Последний имеет несколько подразделений:
Институт Эванса Томаса занимается проблемами воспитания детей в раннем возрасте (от рождения до пяти лет);
Интернациональная школа работает с детьми старше пятилетнего возраста;
и, наконец, Better Baby Institute, чьей задачей является интенсивное воспитание родителей (то есть нас), заключающееся в раскрытии возможностей человеческого мозга и обучении родителей работе с детьми у себя дома.

Каждый сотрудник носит куртку цвета своего института. Все эти люди в нашем распоряжении для ответов на вопросы во время перерывов. Лекция длится 50 минут. Как только прозвенит звонок, она прерывается, будь это хоть на середине фразы, и все направляются в уютный салон, где можно выпить стакан сока, расслабиться и задавать любые вопросы. Ровно через десять минут снова звенит звонок, и мы быстро возвращаемся в аудиторию. Все предусмотрено до малейших деталей. Краткая памятка в пакете просит нас не опаздывать на занятия, не покидать аудиторию во время лекции, а также не курить, не есть, не пить, не заниматься вязаньем или шитьем и ни в коем случае не прерывать лектора. "Каждый из родителей должен следить за собой и не делать ничего такого, чего не мог бы сделать сам лектор!". Я буквально подавлена такой организацией управления нашими поступками. Обычно я предпочитаю сохранять некоторую независимость, но когда подумаешь о неразберихе, которая, как правило, царит на подобных семинарах, то понимаешь, что эта забота совершенно необходима.
Представление сотрудников закончено. Теперь из рук в руки передается микрофон, и каждый из родителей кратко рассказывает о себе и о том, что его привело сюда. Так мало-помалу наша группа расцвечивается краткими биографиями. Здесь есть родители из Филадельфии, добрая половина слушателей приехала из различных мест Соединенных Штатов, несколько человек - из Канады, остальные - из Южной Америки, Европы, Азии. Впервые присутствует также одна мать из Китайской Народной Республики. Ее принимают, как посланницу страны. Очень широкий спектр профессий. И образование самое различное. У некоторых нет диплома; другие имеют по несколько специальностей; основная часть представляет среднее между этими двумя полюсами.
Причины, приведшие нас сюда, в основном совпадают. Кто-то услышал об этом от восторженной приятельницы, кто-то посмотрел передачу по телевидению, некоторые, подобно мне, увидели адрес Центра в книге Домана - и всех привела сюда одна и та же причина. Каждый из нас убежден в огромных возможностях детей и считает, что не помочь им легко усвоить то, что позднее сделать будет значительно труднее, граничит с "преступлением".
В течение трех часов микрофон переходит из рук в руки. Я смотрю на Домана и его коллег, которые так спокойно и неподвижно сидят перед нами, и не перестаю спрашивать себя: почему эти люди, занятые такой серьезной научной деятельностью, тем более Глен Доман, руководящий подобным учреждением, почему они отдают нам так много своего времени? Половину лекций (теоретическую часть) читает сам Доман, делая это с явным удовольствием; кроме того, он обязательно присутствует на всех показах детей. Остальные сотрудники обеспечивают практическую сторону занятий и постоянно находятся в нашем распоряжении. Таким образом они отдают слушателям по одной неделе шесть раз в году. Почему с нами занимаются сами научные работники, а не обученные ими преподаватели? Из-за сотни человек им приходится растрачивать столько энергии! Да и денежные расходы немалые, ведь 450 долларов (50 нам вернули по прибытии), в которые нам обошелся семинар, далеко не покрывают его реальной стоимости, особенно, если учесть все оборудование, предоставленное в наше распоряжение, и количество занимающихся нами людей. Мне понадобилась неделя, чтобы что-то понять, и годы, чтобы проникнуть в этот идеально отлаженный механизм. Но я ничуть не жалуюсь на эту обстановку, которая создает волнующую атмосферу и где мы ощущаем себя единственными и неповторимыми! Этот семинар существует всего несколько лет, а уже привлекает к себе родителей со всех сторон света. И очень это приятно - ощущать себя первопроходцами.
Знакомство с родителями закончено. После тонизирующего чая (или кофе) мы возвращаемся к себе в мотель, готовые со следующего утра начать конкретные занятия. Кроме того, мы захватили с собой около тридцати фраз для внимательного ознакомления. Это первая серия из 89 "кардинальных пунктов, делающих из вашего ребенка замечательное Человеческое Существо". Здесь мы сразу целиком погружаемся в яркий и категоричный стиль Глена Домана, который одинаково жизнерадостно и не допускающим возражений тоном изрекает прописные истины и выделяет самые тонкие нюансы. Знаменитые "кардинальные пункты" - это утверждения и афоризмы, которые часто кажутся совершенно очевидными. Но, однако, где же я их раньше слышала? - Нигде! Развитие мозга не предопределено заранее; это процесс, который можно остановить, замедлить или ускорить в зависимости от обстоятельств. Наследственность и окружающая среда должны быть не тюрьмой, а трамплином; генетический потенциал каждого индивида - это не потенциал его родителей и прародителей, а потенциал всего человечества, то есть тот же, что у Леонардо да Винчи, Шекспира, Баха, Эйнштейна и т.д.
Следующее утверждение кажется мне почти невероятным, но впоследствии я услышу его из уст Альбера Жакара, заведующего отделом генетики Национального института демографических исследований (Париж), когда у него будет брать интервью Рашель Коэн: "Мозговой потенциал, безусловно, огромен, однако существует совершенно неверная теория одаренностей: математические способности, литературный талант... - это бессмыслица. Разумеется, я не отрицаю, что люди обладают большими или меньшими способностями, но если удалить определенные сдерживающие начала, можно с успехом заниматься в любой области. Трудно даже представить себе баснословное богатство человеческого мозга... имея такой багаж, я могу делать очень многое: изучать, рассуждать, изображать; возможность изображать неисчерпаема, если в этом есть потребность, а необходимые материалы доступны".
Но ведь я еще совсем новичок в этих вопросах и в выборе пути полагаюсь на свой инстинкт. Некоторые утверждения смущают меня своей эксцентричностью, например: "Игры и игрушки придуманы взрослыми, чтобы отделаться от детей; дети изобретают инструменты, а не игрушки; дети жаждут познаний, так как думают, что это для них вопрос выживания!" (Не правда ли, такое представление не совпадает с общепринятым).
И вот еще, в заключение: "Все дети - лингвистические гении, поскольку они овладевают иностранным языком (первым) в два года; годовалому ребенку легче, чем семилетнему, освоить второй язык, научиться читать и еще многое другое".
Наэлектризованная этим провокационным чтением, я на другой день снова прихожу в BBI. Нас встречает Доман, который начинает со своих воспоминаний о многочисленных путешествиях по всему миру (не был лишь в Антарктиде, так как там нет детей). Он повидал страны с высокоразвитым общественным строем, а также пребывающие на очень низком уровне развития. Цель его повсюду была одна: наблюдать рождение и первые годы жизни ребенка. Частенько ему доводилось спрашивать у собравшихся матерей, считают ли они, что их дети делают все, на что способны. Каждый раз ему отвечали дружным: "Нет!"
Весьма вероятно, что если бы он задал нам этот вопрос, ответ был бы таким же. Но он слишком уверен в своих слушателях и не тратит на это время. Он любит повторять, что процент эгоистичных, недостойных и грубых по отношению к детям матерей очень мал, и ему таких встречать не приходилось. Охотно ему верю!
Шимпанзе должен вести жизнь абсолютно такую же, как его родители, передавшие ему в неизменном виде весь свой опыт, восходящий к началу рода. У людей все обстоит совсем не так. Не говоря уже о пути, пройденном человеком от пещерного образа жизни. Стоит лишь сравнить стиль жизни наших родителей и все, что было в их распоряжении, со стилем нашей жизни, чтобы стало совершенно ясно, что утверждения типа "я был так воспитан и не вижу в этом ничего дурного, почему же для наших детей это уже не годится?" абсолютно абсурдны. Человеческая натура постоянно стремится к расширению горизонта. И наши дети будут это делать с нами или вопреки нам. Так поможем же им, "подставим им наши плечи", как удачно выразилась мать Домана.
"В задачу семинара, - продолжал последний, - не входит ни что-то продать, ни в чем-то убедить и еще менее кого-то переделать. Наша цель - рассказать и продемонстрировать за 50 часов то, к чему мы пришли в результате 40 лет исследований. Я буду сражаться за ваше право думать иначе, чем я", - в этом заявлении сказывается военное прошлое Глена Домана, героя второй мировой войны, который и в работу Центра внес армейскую точность.
"Матери привели род человеческий от каменного века к веку просвещения, а затем, вот уже более двухсот лет, им на помощь пришли профессионалы (педиатры, педагоги, различные психологи), которые сбивают с толку родителей, высказывая диаметрально противоположные суждения, введя (под влиянием безликой и механизированной организации промышленного производства) обобщенное обучение, постоянно радикально изменяя его методику без существенного результата. Именно благодаря этим профессионалам мы за двести лет шагнули из века просвещения в атомный век, но стоит ли этим гордиться?"
Так закончил Доман свою лаконичную речь при молчаливом одобрении слушателей. Ведь мы собрались сюда именно потому, что нас приводят в отчаяние недобросовестность, обскурантизм и отсутствие здравого смысла, которые весьма часто сопутствуют организации воспитания наших детей. Таким образом, целью данного семинара, как сказал в заключение Доман, является подготовка "профессиональных родителей", то есть мам и пап, обладающих достаточной информацией о развитии умственной деятельности и умеющих передавать знания самым маленьким детям. Доман, который долгое время занимался проблемами мотивации ребенка, глубоко убежден, что в сути своей все люди, независимо от возраста, одинаковы, а самая лучшая морковка, которую надо повесить перед нашим осликом, чтобы он двигался вперед - это уважение, энтузиазм, чувство чести и достоинства, каковыми он великодушно с нами делился.
Ребенок изобретает инструменты, а не игрушки. Он приходит в мир, как ученый, со своей портативной мини-лабораторией: пятью чувствами. Если какой-то предмет попадает ему в руки, он его рассматривает, щупает, нюхает, пробует на вкус и слушает, какой шум он может производить; затем, пользуясь своими огромными аналитическими возможностями, пытается его разобрать и даже сломать, чтобы понять, как он сделан. Если после этого быстрого исследования предмет оказывается недостойной основой для фантазии, он забрасывает его подальше и полностью утрачивает к нему интерес. Обычно подобное поведение объясняют неумением сосредоточиваться и упрямством, а также низкой интеллектуальной активностью. Взрослым недостаточно видеть у ребенка живой и деятельный, но слишком непродолжительный интерес. Родителям кажется, что для усвоения нового им требуется гораздо больше времени и усилий. И, однако, именно таким способом, нисколько не уступающим самым серьезным методикам ученых, малыш решает самую трудную задачу в своей жизни: он обучается родному языку. Никакой следующий язык уже не представляет таких трудностей, ведь овладевая родным языком, ребенок не только должен запомнить десятки тысяч слов и сотни управляющих ими правил, но и воспринять само понятие абстрактного языка. Все прочее должно показаться ему сущей ерундой. А мы вовсе не считаем это подвигом, не боимся перегрузить его мозг чрезмерным многословием. Мы хохочем, когда он проявляет свои потрясающие аналитические способности и умение делать выводы. Однако именно так объясняется стремление ребенка к словотворчеству, ведь он говорит слова, которых никогда не слышал: "я возьмил", "я отлез". Когда он говорит "я возьмил" вместо "я взял", значит, он понял, что слова, которые мы называем глаголами (безусловно, ему этот термин неизвестен) спрягаются одинаково, если они похожи, и так как он часто слышит обращение "возьми!", то и форму ответа образует по аналогии с другими похожими глаголами:
сделай – сделал
спроси – спросил
возьми - "возьмил".
Если вместо "я слез", он говорит "я отлез", значит, он осознал, что, изменяя приставку (этого термина он, естественно, тоже не знает) у слова, можно придать ему противоположное значение:
подошел - отошел
запрыгнул - отпрыгнул
залез - "отлез".

(в миллионах знаков)

1.Биология
2.История
3.География
4.Музыка
5.Искусство
6.Математика
7.Физиология человека
8.Прикладные науки
9.Языки
10.Литература.
Эти отрасли, в свою очередь, делятся на категории. Например, для биологии категориями могут быть птицы, рыбы, млекопитающие, цветы, деревья; для истории - короли Франции, президенты Соединенных Штатов, великие события, великие изобретатели; для географии - континенты и океаны, государства Европы, великие реки Азии, государственные знамена; для музыки - оркестровые инструменты, нотные знаки, гаммы, композиторы; для искусства - картины Брейгеля, Рембрандта, Рубенса, соборы Франции, скульптуры Бернини, Родена; для математики - числа, геометрические формы, измерительные инструменты; для физиологии человека - кости скелета, органы пищеварения, органы размножения; для прикладных наук - приборы, химические символы, созвездия, планеты, минералы, автомобили; для языков - слова и выражения на многих языках, группы слов (части тела, пища, животные, антонимы); для литературы - авторы классических детских произведений, персонажи пьес Мольера, французские поэты, великие писатели...
Каждая категория включает наибольшее количество элементов, которые можно отыскать. На белых карточках размером 30*30 см даются изображения этих предметов (фотографии, рисунки и т.д.). Такие изображения должны быть обязательно четкими (то есть как можно более точными и детализированными), единственными (то есть только один раз представленными на репродукции и без какого-либо фона, например, когда речь идет о животном), однозначными (то есть не должны допускать двусмысленного толкования; чтобы два разных элемента не могли соответствовать одному и тому же названию) и, наконец, новыми (которых ребенок прежде не знал).
Эти "кусочки интеллекта" показывают ребенку точно так же, как карточки "уроков" чтения. Один сеанс включает одну "категорию" - от 5 до 10 карточек (в зависимости от возраста и способностей ребенка). Каждый сеанс повторяют три раза в день. На пятый день убирают самую первую карточку и заменяют ее новой и так далее, пока "категория" не будет исчерпана.
Второй этап обучения этим методом называется "программы интеллекта". После того, как ребенку продемонстрировали таким способом около тысячи элементов, начинают повторный показ, но теперь сопровождающийся характеристикой, именуемой "программой развития интеллекта". Например, слово "сердце": "сердце имеет размер кулака, а весит менее полкило"; слово "скрипка": "у скрипки четыре струны". И конечно же, надо стараться выбирать (особенно для первых "программ интеллекта") необычные, запоминающиеся характеристики, например: "Французский король Карл VIII умер, стукнувшись головой о дверь" или "Композитор Чайковский одной рукой дирижировал оркестром, а другой поддерживал подбородок, боясь, что он отвалится". Пройдя все элементы по первому разу, их повторяют уже со второй характеристикой, второй "программой интеллекта", и так далее до десяти раз. Таким образом, элементы и категории начинают взаимно перекрещиваться, дополняя друг друга: такой-то автор родился в такой-то стране; такое-то животное живет на таком-то континенте и т.д. "Программы интеллекта", которые были простыми и забавными, становятся все более сложными и абстрактными. Так, последними характеристиками для животных будут понятия: семейство, род, вид.
Итак, Доман программирует мозг наподобие презираемых им компьютеров. Почему бы и нет? Разве в концепции последних не исходили из функционирования мозга? Вполне вероятно, но тем не менее такой подход мне кажется упрощенчеством. И мысль о том, что ребенок знакомится по одинаковой схеме с Джокондой и бельгийским флагом, меня просто шокирует. Впрочем, Доман любит повторять (и это мне чрезвычайно нравится в нем), что хотя метод BBI, по их наблюдениям, является наиболее эффективным, но это всего лишь способ обучения. Наилучшей методикой является та, которая делает счастливыми родителей и ребенка при условии соблюдения основных принципов. Стимулирование развития своего ребенка - это всегда беспроигрышная ставка! Если только ребенок при этом получает удовольствие (как бы плохо вы ни делали свое дело), он обязательно извлечет из этого пользу.
Третий день начинается панегириком матерям. Под такой лавиной похвал собрание испытывает двойственное чувство: с одной стороны, удовлетворение ("наконец-то признали наши заслуги"), с другой - смущение ("не надо уж так преувеличивать!"). Доман вообще склонен к тенденциозному упрощению, недаром он так любит повторять: "Матери привели нас от каменного века к веку просвещения, профессионалы - от века просвещения к атомному веку". Ему, конечно, не раз приходилось слышать доводы о том, что воспитание детей - слишком серьезное дело, чтобы поручать его матерям. И тут уж он, который считает, что для обучения ребенка наиболее динамичным сочетанием является комплекс мать - дитя, не может удержаться от соблазна сесть на своего любимого конька.
Да, конечно, восстановление матери в правах с помощью домашнего очага - это прекрасно! Создавать новый мир, воспитывая близкие существа, - разве может быть более благородная задача? Новый мир постоянно возобновляется, чтобы заполнить отсутствие корней. Глаза Сериты и других слушательниц блестят.
Мне же немного смешно. Но хотя я и не попалась в утопическую ловушку, предлагающую заняться созданием "нового человека", эти речи находят отклик и в моей душе. Задолго до встречи с Доманом я прекрасно понимала, что нельзя легкомысленно относиться к решению иметь или не иметь детей в обществе, проявляющем некоторые признаки упадничества, и в мире, стремящемся к полному саморазрушению. Тем более, что я принадлежу к этому первому поколению женщин, способных эффективно управлять процессом деторождения. Безусловно, главное, что меня побуждало - это импульс продолжения жизни. Но кроме того, во мне всегда присутствовало то, что воспитала моя мама, о чем она говорила со мной в минуты нашей близости и откровений:
желание, чтобы ее дети были элитой, но не в области богатства или власти, а элитой глубинной, с высокими моральными качествами и стремлением к знаниям. Какая мать не хотела бы этого? Да, не без задней мысли приехала я в Филадельфию!
Следующее занятие - математика. Похоже, что почти все мы "обесчисленны", подобно тому, как некоторые бывают "безграмотны". То есть мы представляем себе числа символами, а не в виде конкретной реальности. Мы можем определить количество предметов, в беспорядке разбросанных перед нами, если их не больше 10, самые способные - 12. Тех, кто может с одного взгляда пересчитать большее количество предметов, называют феноменами. Для прочих, большинства из нас, числа более десяти являются лишь символами. Если нам говорят "пятьдесят три", мы не представляем себе пятьдесят три предмета, а видим символ "53". Это все равно, как если бы слово "банан" вместо того, чтобы вызвать у нас образ фрукта, ассоциировалось только с написанным словом "банан". Почему так происходит? Доман считает, что мы хорошо разбираемся в реальных числах до десяти, потому что с ними познакомились дома в конкретных обстоятельствах. Далее родители полагаются на школу, которая очень быстро переходит к систематическому использованию символов. Такой способ математического "мышления", считает Доман, мешает нам глубоко вникнуть в манипуляции числами и вынуждает прибегать к трюкачеству в виде письменного счета, а в последнее время - к протезу в виде вычислительной машины. Доман не устает поносить это ничтожное устройство со смехотворными способностями, которое регулярно одерживает победу над великим человеческим мозгом при соревновании в устном счете!
И однако, такая задача вполне выполнима. В BBI разработан метод, который должен обеспечить развитие реальных знаний в области чисел и позволить маленьким детям стать чемпионами устного счета. Этот метод заключается в том, что аналогично с обучением чтению и "энциклопедическим знаниям" ребенку демонстрируют белые карточки, на которых в беспорядке разбросаны красные точки. Всего сто карточек (30*30 см), на которых изображены от одной до ста точек. Их показывают (сменяя одну за другой) ребенку три раза в день, четко называя количество нарисованных на карточке точек. После тридцати точек переходят к сложению чисел. Например, говорят: "1+2=..." и поднимают карточку с тремя точками, говоря: "3" и т.д. Далее готовят карточки с новыми числами и также три раза в день показывают их малышу уже вместе с результатом сложения. Затем таким же способом переходят к вычитанию, умножению, делению и, наконец, действиям с кратными числами. Каждый "урок" длится одну минуту. В таком виде математика становится для ребенка новым языком, в котором всего десять "слов", подчиняющихся правилам без исключений. Ну чем не синекура!
И вот снова перед нами дети, которых мы видели в первый день. Среди них есть несколько новеньких, в частности, маленький месячный японец, мать которого - сотрудник института и который смотрит на все, широко открыв глаза и покачивая головкой. С ним будет проведен первый урок математики. Его мама берет три карточки, на которых крупно изображены соответственно одна, две и три точки, проносит их по очереди перед его глазами, громко произнося: "Один, два, три!". После этого она хвалит малыша, а мы сидим озадаченные. Через три дня занятий мы уже начали понимать методику BBI, но, однако, этот спектакль продолжает нас ошеломлять.
Затем наступает очередь детей постарше - 15- и 18-месячных, которые также проходят свои уроки "кусочков интеллекта". Одному показывают следы животных, другому - различные штаты США. Вид у них и в самом деле заинтересованный. Но ведь они еще совсем маленькие, поэтому их реакция не так наглядна, как у старших. Они попросту бросают на картинку быстрый внимательный взгляд, который как бы говорит: "Да, да, понимаю". И это все.
А вот трехлетний малыш, которому мама показывает большие карточки с математическими действиями типа "15+315*sqrt(144):5=...". Маленький Микаэль уже знаком с этими символами, которые для него эквивалентны словам при чтении. Мама держит две небольшие карточки с цифрами 452 и 792. Микаэль, посмотрев на карточки, дает маме 792. Это действие повторяют несколько раз. Мы ощущаем себя на другой планете. Затем Микаэль переходит к уроку, который можно было бы назвать "исторической зоологией". Мама демонстрирует ряд доисторических животных (все так же на карточках), просит назвать их и расположить в хронологическом порядке появления этих животных на земле, с чем Микаэль очень легко справляется.
Теперь наступает очередь шестилетней девочки, которая меня глубоко поразила. Катя - знаток живописи. Перед ее глазами прошло уже несколько тысяч картин! Сегодня мама раскладывает перед ней десяток репродукций, которые она прежде не видела, но которые принадлежат кисти уже хорошо "знакомых" ей художников. Мама говорит: "Здесь есть Рубенс". Катя протягивает ей Рубенса. "А теперь - Шагал". Катя выбирает Шагала. И так до тех пор, пока остается только три картины. Катя передает их маме одну за другой, называя: "Пикассо, Тулуз-Лотрек, Леонардо да Винчи". Неужели механический показ картин может выработать интуитивное чувство стиля различных художников?
Я уж не знаю, что и думать! А позднее мои собственные дети дадут мне ответ на этот вопрос. Подробный и непростой ответ.
Наконец перед нами развертывается общая игра, приводящая пяти-девятилетних детей в восторг и возбуждение. Назначаются два капитана, каждый из которых набирает себе команду. Приглашают даже нескольких родителей-добровольцев, чтобы, так сказать, усилить команды. Дженет Доман начинает игру, задавая каждой команде по очереди вопросы из самых различных областей знаний: авиация, ботаника, история, искусство, информатика и т.д. Это напоминает интеллектуальные игры досуга, публикуемые в некоторых журналах ("Определите глубину ваших знаний"), и более или менее эрудированные читатели бывают очень довольны, если могут дать точный ответ на половину вопросов. Здесь дети не удовлетворяются таким процентом. Они почти всегда знают ответ, который громко подсказывают взрослым. Безусловно, это относится к областям знаний и к предметам, которые они специально изучали. Но вопросов так много и они такие конкретные, что знания детей и понимание ими этих многообразных вещей не оставляют никаких сомнений. А еще больше бросается в глаза удовольствие, которое дети при этом испытывают. Соревнование детей между собой не поощряется, и когда одна команда не находит ответа, то другой разрешается ей подсказать, что приводит к уравниванию. И все довольны. Все это происходит в очень веселой атмосфере, когда самые остроумные стараются быстро придумать шутливый ответ на нужную тему, чтобы рассмешить всех присутствующих.
Четвертый день посвящен физическому развитию. Доман придает ему чрезвычайно большое значение. Поклонник Ренессанса, он следует девизу "В здоровом теле - здоровый дух", а в качестве модели, которую ему хотелось бы воспроизвести в тысячах экземпляров, он берет Леонардо да Винчи. Но можно ли сказать, что Леонардо - это лишь продукт, рожденный духом эпохи Возрождения? Разве эта эпоха изобилует Леонардо? Это еще одно тенденциозное упрощение, чтобы увлечь слушателей.
Однако девиз "В здоровом теле - здоровый дух" признают практически все педагоги. Тем более такое интенсивное интеллектуальное развитие должно непременно сочетаться с физическим стимулированием во избежание дисбаланса. Доман идет еще дальше, так как его исследования на детях-инвалидах позволили выявить тесную связь между физическим и умственным развитием. Он говорит: "Когда вы развиваете какую-то одну функцию мозга, то при этом стимулируете до определенной степени и все остальные его функции".
Поэтому надо побуждать новорожденного как можно больше двигаться и выполнять новые упражнения. Для этого ребенок должен как минимум 16 часов в сутки находиться на полу, чистом, теплом и ровном. Руки, ноги, локти и коленки малыша всегда должны быть голенькими. Ему следует как можно больше лежать на животике, чтобы раньше научиться держать головку и осознать, что первые движения должны служить для перемещения. Судя по всему, младенец, поставленный в такие условия, раньше начинает ходить. Чтобы помочь ему найти свой центр тяжести, следует проделывать с ним "вестибулярные" упражнения, то есть заставлять кувыркаться и прыгать различными способами (как правило, этим любят заниматься отцы). Начинают потихоньку, затем увеличивают темп, следуя ритму ребенка, который обычно обожает это занятие. Чтобы защитить пока еще хрупкий затылок малыша, можно надеть на него воротник из обернутой в ткань губки. Надо поощрять любовь к спорту: как можно раньше начинать плавание, при первых же робких попытках помогать ходить, лазать. Через некоторое время ходьбу следует перемежать с несколькими шагами бега. Далее спортивная активность возрастает, начинаются прогулки пешком, гимнастика, занятия танцем, туристические походы, велосипед, коньки и т.д.
Кроме того, BBI весьма настойчиво рекомендует еще один вид упражнений: их назвали "брахиация". Эти занятия развивают легочную активность и тем самым способствуют обогащению мозга кислородом. Суть таких упражнений состоит в том, что в комнате параллельно потолку подвешивается лестница, по которой ребенок перемещается, не касаясь ногами пола, на руках, подобно обезьяне. Чтобы прийти к этому, следует уже, начиная с рождения, не менее десяти раз в день вкладывать в ручку малыша палку и, когда он за нее ухватится, его на ней поднимать. С восьми месяцев можно подвешивать малыша на турник, постепенно уменьшая поддержку. К 14 месяцам он уже научится перехватывать ступеньки, а в два года будет делать это вполне самостоятельно. Методика была также разработана в процессе исследований для детей-инвалидов.
На этот раз наша встреча с детьми (уже третья по счету) происходит в парке. Интересно, что большинство из них нам уже знакомо, хотя появилось несколько новеньких. Маленькая четырехлетняя Хлоя, которая в первый день переводила нам фразы на три языка, бежит со своим папой на дистанцию 800 м, приходит к финишу свежая, как огурчик, и готовая продолжать. Ведь она может пробежать 4 км! И она - не исключение. Здесь все четырехлетние дети пробегают 4 км, а шестилетние - 9 км. Это средние цифры!
Мы переходим в гимнастический зал. Малыши со своими мамами делают различные упражнения для развития вестибулярного аппарата, ползают, бегают на четвереньках, выдерживают равновесие на бревне и совершают многочисленные прыжки. Шестилетний Джейсон, написавший такой замечательный диктант, здесь общепризнанный чемпион по "брахиации". Он начинает показывать такие сложные трюки, что падает, но затем поднимается, немного обескураженный, и сразу же возобновляет свои фокусы.
А вот и собственно гимнастика. С четырех лет дети умеют делать колесо, пятилетняя Мишель выполняет колесо даже на бревне! Ребята занимаются акробатикой. Видно, что они в этом деле далеко не новички. По техническим причинам нам не показывают бассейн, поэтому мы не можем наблюдать их успехов в воде. Мне даже трудно вообразить уровень, которого здесь достигли.
Последний день занятий включает в себя разнообразные темы: питание, иностранные языки, музыку.
Что касается питания, практически ничего нового для меня тут нет. Настоятельно рекомендуется кормление грудью до шести месяцев. Далее идут советы, полные здравого смысла, относительно сбалансированности питания. После всего, что нам перед этим показали, я чувствую, что возвращаюсь на землю. Однако не все так считают. Одна мамаша, которая, по американским меркам, близка к ожирению, жалуется, что вопросам питания уделено так мало времени: перед ней предстает неизвестный мир, в котором ей следует в течение всего дня питаться лишь солеными орешками. Только в Америке можно встретить людей, у которых готовая свернуть горы любознательность сочеталась бы с полным невежеством.
Занятие по иностранным языкам освобождает меня от подспудных опасений. Я знала мальчика, который воспитывался в семье, где родители говорили одновременно на двух языках: французском и польском. В три года он изъяснялся с большим трудом. Поэтому мне казалось, что ребенок должен сначала хорошо освоить родной язык, а в три-четыре года можно начать обучение второму языку. Похоже, что я была не права. Главная ошибка в воспитании мальчика заключалась в том, что в этой семье не проводилось различия между двумя языками. Домашний язык составлял как бы польско-французский диалект. Очень важно, чтобы малыш знал, что существуют разные языки. И поскольку ребенок начинает понимать задолго до того, как может это проявить, следует предупредить его о переходе на другой язык заранее и не "перепрыгивать" без конца с одного языка на другой. Желательно, чтобы на разных языках говорили разные члены семьи, либо одни и те же люди, но в различное время дня, а момент перехода с одного языка на другой сопровождался объяснением - своеобразным ритуалом, что сейчас будут говорить на другом языке. При этом обязательно нужно называть на этом языке, например, разные части тела, которые ребенок уже хорошо знает. Естественно, что успехи малыша будут пропорциональны тому, что произносят в его присутствии. Ведь ребенок, который слышит в день всего несколько десятков фраз, даже на разных языках, никогда не может развиваться так же успешно, как малыш, с которым подолгу разговаривают, знакомят с окружающим миром, рассказывают сказки и поют песенки.
Лекция по музыке открывает нам доступ к этой магической области, в которой большинство из нас ощущает себя чужими. Оказывается, для того чтобы обучать своего ребенка музыке, вовсе не обязательно иметь музыкальное образование. Необходимо лишь знать принципиальные установки, с которыми нас познакомили и которые годятся на все случаи жизни, горячо желать, чтобы ребенку привилась любовь к музыке, а также располагать пластинками, музыкальным словарем и не фальшивящим ксилофоном. Даже у маленького ребенка можно развить музыкальный слух. Для этого ему следует ежедневно проигрывать гамму, называя ноты. Можно научить его читать ноты таким же образом, как обучают родному языку. Но самое главное - надо петь. Даже если вы поете фальшиво, ребенок это очень быстро поймет благодаря ксилофону и пластинкам. Самое главное, чтобы он видел, что музыка доставляет родителям удовольствие. Придумайте куплеты, пусть самые примитивные, чтобы показать ему, что это несложно!
И вот наступила последняя встреча с детьми, пожалуй, наиболее волнующая. Сначала идут самые маленькие. Шестимесячный Николаc внимательно слушает, как его мама играет гамму на ксилофоне. Затем его двухлетний братик выбирает нарисованные на карточках ноты и проигрывает их на инструменте. Трехлетний Микаэль (который в среду сразил нас своими познаниями в палеозоологии) разбирает ноты одной из арий оперы Верди.
Кроме того, эти малыши занимаются игрой на скрипке по методу Судзуки. Пятилетняя Мишель (которая накануне делала колесо на бревне) каждый день занимается со своей ставшей репетитором мамой. Сегодня мама помогает ей исполнить менуэт Баха. Метод Судзуки так же, как метод Тиммерманс для плавания, требует, чтобы ребенка обучала сама мать. На еженедельных занятиях у преподавателя вырабатывается лишь программа на неделю, настоящее же обучение проводится дома. Таким образом, мамы должны научиться держать скрипку. И вот эти "мамы BBI" выходят на сцену и под управлением сына одной из них начинают слаженно играть медленную часть фрагмента какой-то пьесы. Представьте себе, это был самый волнующий спектакль из всего, что мы видели. Каждый из присутствующих наконец осознал, что такая методика воспитания способствует обогащению культурного багажа самих родителей. Однако очень скоро эстрада снова отдается детям. Шумной ватагой они выбегают на сцену и демонстрируют освоенную накануне хитрость. Вот малыши выстроились в ряд, и каждый играет своим смычком на скрипке соседа слева - это называется "змейка". Удовольствие, которое они испытывают при выступлениях, нас всегда восхищало, но на этот раз зал был как бы наэлектризован.
Судзуки выбрал именно скрипку, потому что этот инструмент может быть такого небольшого размера, что его способны держать даже совсем крохотные дети. У малыша возникает такая степень близости с его маленькой скрипкой, что инструмент становится для него чем-то вроде волшебной куклы. Судзуки разработал совместные упражнения, приучающие ребят играть в ансамбле, а также методику "раскованности при концентрации внимания", что нам и демонстрируется. После "змейки", в которой участвовали все дети старше трех лет, выходят четырех-шестилетние и начинают играть мелодию припева песенки "Как мне маме объяснить...". При этом преподаватель переходит от одного к другому и задает самые нелепые вопросы: "Какого цвета глаза у твоего папы?", "Кто сочинил „Гимн радости?"", "Что ты ел сегодня на завтрак?" и т.д. Каждый раз малыш отвечает, не прерывая игры, даже если вопрос заставляет его рассмеяться.
Наконец наступает очередь самых старших (семь-девять лет). Преподаватель переходит от одного к другому, наигрывая музыкальную фразу, состоящую из полудюжины нот, и каждый ребенок ее воспроизводит. Потом преподаватель играет незаконченную фразу, которую малыш заканчивает в той же тональности. Далее в шапку складывают свернутые бумажки с названиями произведений из их общего репертуара. Каждый ребенок вытягивает билетик и играет доставшуюся ему по жребию пьесу. Затем все дети собираются, чтобы продемонстрировать совершенно удивительное упражнение на раскованность. Они выстраиваются в цепочку один за другим. Девятилетний японец Фумио становится впереди, дети начинают играть мелодию "Как мне маме объяснить..." в сопровождении аккомпаниатора, который помогает им выдерживать ритм. Не переставая играть, они должны в точности повторять все движения Фумио. И вот они идут, становятся на колени, прыгают, садятся и поднимают ноги, снова встают, кружатся и т.д. Проделывают все это со смехом, но не путаясь в мелодии. Так они нас и покидают - под дружные аплодисменты с Фумио во главе.
"С чего начать?" - так называется наша последняя лекция. Вы возвращаетесь домой, рассказываете обо всем супругу и смотрите на свое чадо другими глазами. После этого решаете, что вы будете делать: ничего, немного или много.
Если ребенку еще не исполнился год, лучше всего начать с "кусочков интеллекта" и математики, если он постарше - попробуйте приступить к чтению. Но главное, начинайте с того, что вам больше всего нравится, в чем вы чувствуете себя уверенно.
При этом основное, что вы должны всегда помнить: вам надо быть с малышом. Школа постоянно находит возможность дать почувствовать детям, что у них что-то не получается, подчеркивая жирными красными линиями каждую ошибку и совершенно не обращая внимания на то, что они знают. Когда-то вы сами страдали от этого, не заставляйте и их испытывать те же чувства. Радуйтесь тому, что уже сделано, ведь в любом случае путь, расстилающийся перед вашим ребенком, - это путь в бесконечность!
Если вы не уверены, что вести своего ребенка дорогой знаний - большое счастье, не делайте этого. Так будет лучше и для вас, и для него. Оставайтесь всегда веселы и не напрягайтесь. Следите за собой, хорошо спите и питайтесь.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.